Боги богов - Страница 74

На равнине считалось, что девочка кормит костер валежником и кусками древесной коры. Прибрежные аборигены полагали, что в ход идет жир хвостатых черепах, а также сухие водоросли. Но ни там, ни здесь существование девочки не подвергалось сомнению.

Они многое умели, эти маленькие разумные существа раннего неолита, и цивилизация их, внешне слабая и примитивная, на самом деле пребывала в периоде расцвета. Они отлично умели добывать пищу, они активно плодились, они умели вырезать на костях тварей прекрасные орнаменты. Но вот сомневаться — еще не умели. Для появления сомнений, крамолы, ереси нужна скученность, всякому сомневающемуся одиночке требуется единомышленник; сомнение может быть рождено в любой отдельно взятой светлой голове, но крепнет — только в коллективе. Сомнением нужно делиться, тогда оно живет.

Мерно работая руками и ногами, бывший пилот и бывший арестант грустно подумал, что заговор против себя он создал сам, собственными руками. Он основал Город, он собрал одиннадцать племен в единую общность. Он создал народ, и народ немедленно усомнился в своем создателе.

Семь лет назад на этой планете было иначе. Одинокие бунтари сидели по разным деревням и держали свои идеи при себе. Сейчас у них появилась возможность собираться вместе, и всякий любитель оспорить что-либо теперь мог найти себе товарища.

Надо было уничтожить их верования, подумал Марат. Надо было разрушить чувствилища и в открытой дискуссии доказать матерям родов, что там, наверху, никакой девочки нет. Что огонь не может появляться из воды. Надо было не только учредить свой культ, но и ликвидировать старый.

Много вечеров он провел в беседах с матерями родов и еще больше времени — в беседах со своими женами (две из пятерых были дочерями матерей родов); матери были скрытны, дочери — тоже, но в конце концов космогония аборигенов, несложная, но вполне симпатичная, стала ясна бывшему пилоту.

В незапамятные времена, когда не было ни Верха, ни Низа, ни Добра, ни Зла, существовала Мать Матерей, она же — Великая Сила. Ничего, кроме Великой Силы, не было. Мать Матерей была столь могущественна, что однажды не выдержала самое себя и распалась на две меньшие силы, абсолютно противоположные и несоединимые. Так образовались Две Первые Матери — Верх и Низ. Но и две меньших силы оказались слишком яростны и несокрушимы. Для установления удобного и окончательного миропорядка каждая из Двух Первых Матерей распалась в свою очередь на две еще меньшие силы, опять же — противоположные и несоединимые. Так родились Четыре Первые Дочери. Одна из Двух Матерей (хозяйка Низа), распавшись, породила Землю и Воздух, другая (хозяйка Верха) породила Огонь и Воду.

В ознаменование сего факта шесть женщин начертали знак, состоявший из трех прямых линий, заключенных в круг и перекрещенных меж собой. Круг символизировал Мать Матерей и делился на шесть секторов, по числу Двух Первых Матерей и Четырех Первых Дочерей.

Разделившись на части, Мать Матерей прекратила существование, но оставила пророчество о четырех Тжи: великих чудесах, которые произойдут одно за другим, постепенно подготавливая мир к гибели. В момент возникновения четвертого и последнего, самого чудесного Тжи Первые Дочери прельстятся его неземной красотой, вступят в битву друг с другом и снова сольются в единое целое. Останется только Мать Матерей. Потом всё начнется сначала.

Подробности пророчества держались в тайне, однако из донесений Верховного жреца Марат знал, что среди матерей родов нет единого мнения насчет Города-на-Берегу. Каждая из одиннадцати старух толковала завет по-своему. Одни считали Город вторым Тжи. Другие утверждали, что Город есть обман, декорация, ложный Тжи, и дни его сочтены. Были и те, кто настаивал на самом революционном, парадоксальном варианте: два первых Тжи появились еще в незапамятные времена, ныне память о них утрачена, третьим чудом считается Узур, а Город с его Пирамидой есть четвертый и последний Тжи. Запрет на изображение священного знака есть прямое доказательство приближения конца света. Большой Бродяга явился из-за гор и объявил себя единственным носителем силы — это ли не катастрофа? Скоро Огонь начнет воевать с Водой, а Земля — с Воздухом, Мать Матерей втянет дочерей обратно в свое лоно, и не будет ничего.

Митрополит, умевший мыслить смело и даже парадоксально, считал, что апокалиптические настроения следует поощрять. Однако сам он, к сожалению, тоже был сыном своего века, впитавшим принципы матриархата с молоком матери. Он не верил, что в начале жизни может пребывать мужчина — даже такой грозный и мощный, как Владыка. Митрополит мог посеять среди народа сомнение, организовать изощренную интригу, провозгласить войну, конец света — что угодно, но вообразить самца источником силы он не мог, такое просто не укладывалось в его голове.

В идеологии аборигенов самцы вообще не имели места. Все четыре основные стихии имели женское начало и во всех известных Марату наречиях назывались женскими именами. В какой момент сотворения мира появились мужчины и как верования объясняют их роль в деторождении — выяснить так и не удалось. Самец вообще не был включен в систему представлений о Вселенной, воспринимался как часть самки, несамостоятельная сущность.

Ах, дурак я, думал Марат, хватая широко раскрытым ртом предутренний воздух вместе со сладкими водяными брызгами. Надо было начинать покорение берега с тщательной разведки. Сначала проанализировать их духовный мир и только потом начинать войну, и не простую, а священную. Проливать кровь под знаком исполнения пророчества о четвертом Тжи. А на роль Матери Матерей — чего проще — назначить Жильца. Дешево и сердито. Правда, старик вряд ли пришел бы в восторг от такой перспективы…